Мать ребенка и свидетели утверждали, что мальчик упал с крыши животноводческой базы. Однако все оказалось не столь однозначно. Смерть маленького человека не совсем вписывалась в рамки несчастного случая. Вернее даже, совсем не вписывалась.

Кристина (здесь и далее имена потерпевших и свидетелей изменены) с детства страдала умственной отсталостью легкой степени. В 2014 году родила вполне здорового мальчика, которого назвали Матвеем.

Отец Кристины души не чаял во внуке. Да и сама Кристина оказалась заботливой матерью и чистоплотной, рачительной хозяйкой. Чем понравилась Кадырхану Абсалямову, который забрал ее с Матвейкой и отвез на участок «Ушарал», что в 15 км от с. Тарбагатай Аягозского района.

Главой крестьянского хозяйства «Ушарал» был 37-летний житель с. Тарбагатай Ардак Сакажанов. По отзывам работников, когда он напивался,  то начинал «наводить порядок». Кричал на подчиненных: «Быстро идите работать!» Возражений не терпел, мог сгоряча и избить. Кристина, не привыкшая к такому обращению, боялась Ардака как огня.

Ранним утром сожитель Кристины ушел из дома, чтобы пасти скот. Глава крестьянского хозяйства Ардак Сакажанов со своим братом Сериком на машине уехал в город Аягоз. В доме остались Кристина с Матвейкой и жена Ардака с малолетним ребенком.

Из Аягоза Ардак вернулся около 16:00. Он был весьма нетрезв. Серик посадил в машину жену Ардака с ребенком и повез обратно в райцентр. Ардак, зайдя в дом, уселся в кухне за столом, достал водку и продолжил пить. Матвейка стоял возле стола.

– На, пей! – Сакажанов плеснул в стакан водки и дал выпить двухлетнему малышу. Матвейка, хлебнув, закашлялся, потом заревел в полный голос и протянул ручки к шкафу, прося конфетку. Сакажанова громкий плач Матвейки вывел из себя. Он на глазах у матери схватил ребенка за одежду и бросил в сторону спальни. Малыш упал лицом вниз на матрас, разбил губу в кровь и заплакал громче прежнего.

Кристина рванула к сынишке, но Сакажанов не пустил ее. Взял со стола деревянную скалку и ударил женщину по бедру. Раз, да другой. После чего, разойдясь, принялся угрожающе бить скалкой по столу. Испугавшись не на шутку, Кристина, необутая, выскочила из дома. Стоял март, и земля была холодная. Кристина босиком побежала к скотным дворам. Несколько раз падала и снова поднималась. Добежав, сквозь плач крикнула сожителю, что Сакажанов избивает ребенка.

Прошло около получаса, пока она бежала до скотных дворов, пока нашла сожителя. Когда они с Кадырханом шли в сторону дома, то увидели Сакажанова, стоявшего возле сарая.

– Где ребенок? – закричала Кристина.

– Дома спит, – ответил Ардак. Когда Кристина и Кадырхан зашли в дом, Матвейка лежал на матрасе, накрытый белым покрывалом. Когда Кристина убрала покрывало и попыталась взять сынишку на руки, он не шевелился. На его личике были следы от побоев и уже засыхающей крови. Кристина начала трясти Матвейку, пытаясь привести в чувство. Но ребенок был мертв.

Сакажанов, зайдя в дом следом, сказал, что двухлетнего малыша он убил нечаянно. Но предупредил Кристину:

– Скажешь полиции, что он неосторожно упал с крыши. Иначе тебе ноги переломаю!

И позвонил сначала не в полицию, а своим родственникам, чтобы те срочно приехали. Кристина по сотовому телефону сообщила отцу в Аягоз, что Матвейка умер. Подробностей не сообщила. За отцом Кристины заехал брат Ардака. Когда они приехали на место и зашли в дом, было темно, на столе горела свеча. В углу кухни сидел пьяный глава крестьянского хозяйства Ардак Сакажанов. Пройдя в спальню, отец Кристины увидел мертвого Матвейку.

– Что случилось? – спросил он дочь. Та ничего не ответила, только плакала. Кто-то из родственников Сакажанова сказал, что ребенок упал с крыши. Но пожилой мужчина не поверил этому. Слишком уж следы от побоев не походили на травмы, получаемые при падении.

Забрав дочь вместе с мертвым Матвейкой, убитый горем дед увез их с участка «Ушарал». Хотел обратиться к участковому в Тарбагатае, но не нашел его. Приехав в Аягоз, вызвал полицию. Кристина, побоявшись Сакажанова, сначала рассказала полицейским, что малыш упал с крыши. И лишь потом, когда ехали для производства следственных действий на участок «Ушарал», призналась следователю, что малыша до смерти избил Сакажанов.

Эксперты дали заключение, что смерть малыша наступила от обширного перелома костей свода черепа. Собственно, живого места на голове малыша не нашлось. Проломлены были обе височные и теменные кости свода с переходом на основание черепа. И так далее, и так далее. Читать заключение без содрогания невозможно.

Дело рассматривалось в специализированном межрайонном суде по уголовным делам под председательством судьи Бердыбека Касенова. Сакажанов свою вину так и не признал.

– Мать ребенка страдает психическим заболеванием, возможно, она сама убила его, – попытался он обвинить Кристину.

Это утверждение было опровергнуто материалами дела и показаниями свидетелей. Кристина спиртными напитками не злоупотребляла. Своего Матвейку очень любила, баловала. У нее не было никакого повода избивать, а тем более  убивать сына. Психиатры дали заключение, что женщина, несмотря на хроническое заболевание, не склонна к выдумкам и фантазированию.

Сожитель Кристины в ходе досудебного расследования подтверждал, что пьяный Сакажанов признавался в убийстве Матвейки. Но в суде Кадырхан изменил показания. На вопрос, почему он это сделал, Абсалямов ответа так и не дал. Суд пришел к выводу, что это было сделано под давлением родственников Сакажанова.

Между тем двухгодовалому малышу было нанесено десять ударов скалкой по голове, которые и стали причиной смерти. Кроме того, эксперты насчитали еще 14 следов от избиения на других частях тела, поэтому суд признал, что Сакажанов совершил убийство с особой жестокостью. Он заранее знал возраст малолетнего мальчика, у которого не было возможности хоть как-то защитить себя от пьяного великовозрастного самодура. В суде также тщательно изучена и доказана вина Сакажанова по ст. 422, ч. 2 УК в принуждении свидетелей к даче ложных показаний с угрозой причинения вреда здоровью.

Он приговорен к 16 годам и одному месяцу колонии максимальной безопасности. С него взыскан в пользу деда убитого Матвейки миллион тенге морального вреда. По закону, у него есть право обжалования приговора.